Наверное, нет в мире такого человека, который бы не знал последнего Любавического реббе.
По большому счету, говоря Реббе, обычно подразумевают его. Прожил он относительно долгую и относительно спокойную жизнь, хотя можно ли назвать спокойной жизнь человека, который будучи 17-летним подростком видел погромы, который последний раз видел собственного отца, когда ему было всего-то 25 лет,я не знаю.
Он успел издать прижизненную биографию, масса релизиозных генеалогов не раз и не два изучали его родословную и многочисленные переплетения родословных огромного семейства Шнеерсонов. Честно говоря, там не то что без бутылки, там и без ящика не разберешься. У меня абсолютно не было цели дублировать данную информацию, я просто подумала о том, что вряд ли простые смертные когда то видели настоящие актовые записи, имеющие отнощение к своему Реббе.
Я была права. Исследователи биографии, конечно, видели их и не раз, а рядовые хасиды вообще нет.
И вот они.
Что мы видим на этих фото?
Что в раввинате города Николаева, актовые записи которого хранятся в Николаевском областном архиве, в 1900 году, на 14 странице, была произведена актовая запись за номером 48, о бракосочетании потомственного почетного гражданина Левика Залманова Шнеерсона, 25 лет от роду, и девицей Ханной, дочерью земледельца колонии Романовка, Меера Шлемы Яновского, 20 лет от роду. На иврите, для разнообразия, написано все тоже самое.
И здесь у нас проблема. Общеизвестно, что деда Менахема Мендела звали Борух-Шнеур, а никакой не Залман. Тем не менее, во всех документах, Леви (Ицхак в уме), имеет отчество Залманович. А на его могиле таки написано Леви Ицхак сын Борух Шнеура.
И как же это понять? А никак. Была, оказывается, такая тенденция, и сейчас есть, в документах называть человека по одному, а в жизни по другому. И никогда, никогда вы не докажете соответствие, если не знаете это наверняка. В общегенеалогическом аспекте, это может выглядеть следующим образом.
Человек решил обруситься, и поменять свое еврейское имя на аналог. Только вот почему-то, вместо обмена документного имени, он поменял настоящее. И опять же, никогда, никогда вы не найдете соответствий. Впрочем, если вам повезет, и имя настоящее будет так же аналогично документарному, как имя российского раввина Лазара, то шансы есть. Но голову вы поломаете знатно.
В чем еще есть проблема этой записи? В качестве прописки у жениха указан полустатус. Потомственный почетный гражданин. И вроде бы это хорошо, красиво и круто, но есть нюанс. Не указан город, в котором наш жених был потомственным почетным гражданином. Хорошо, что отец Рабби известная фигура, и мы понимаем, что был он почетным мещанином города Гомеля, а иногда даже купцом, а если бы нет?
Дальше, возраст жениха в актовой записи указан – 25 лет. А в википедии сказано, что родился Леви Ицхок в 1878 году. И куда пропали 3 года, интересно?
Не менее любопытно обстоит ситуация с невестой. В Википедии написано, что она уроженка еврейской колонии Романовка. А на самом деле, это всего лишь место регистрации ее отца. То есть и сама Хана, и даже ее отец, могли эту самую колонию в глаза никогда не видеть, но быть к ней приписанными.
Как в общем-то и было с моим прадедом Йосифом Ракитой, который до конца Российской империи был прописан в Белой Церкви, но ни разу в ней не бывал.
А теперь о главном.
Запись о рождении Реббе.
Хранится все в том же Николаевском областном архиве, в книге о рождениях по городу Николаеву за 1902 год.
на странице 31оборот, за номером 122, вместе с записями обычных рядовых евреев,храниться запись о рождении 5 апреля и обрезании 12 апреля, Менахема Мендела Шнееросона у отца Левика Залмановна и жены его Ханы.
Ведь ничто не предвещало, что этот младенец станет одним из самых важных людей современности. А то бы раввинат таки решился выделить ему отдельную страницу.
Что интересно, в анкете осужденного, отец Реббе указал, что старший сын родился в 1895 году. Зачем? Почему? Что он пытался скрыть? На эти вопросы у нас нет ответа, но зато теперь вы понимаете, я надеюсь, что если даже у Реббе с документами все так непросто, что говорить об обычных людях.
